Chernobyl-Soul - лучший сайт, посвященный Чернобыльской Зоне отчуждения.
Здесь ты найдёшь интересную ФРПГ, захватывающую браузерную игру, форумные группировки, файлы, арты по игре S.T.A.L.K.E.R., собеседника по душе и ещё много всего.
Наслаждайся!
Правила форума
Самое главное - уважай других пользователей! Остальные правила доступны здесь, обязательно ознакомься с ними.
Представляю вам объёмную работу, идея которой пришла мне ещё в начале минувшейвесны. Осуществлять я начал её этим летом, а сейчас она на стадии перепечатывания рукописей и финального редактирования. Пока я могу показать лишь предисловие и пролог. Главы буду добавлять по мере их написания. Просьба - сообщайте в комментариях о моих ошибках и неточностях. Также нуждаюсь в здравой содержательной критике.
Чужой Выбор
Печальна и трудна судьба Того, кто выбрать сам не может. Им управляет враг тогда, Неволя душу тихо гложет...
***
От эпиграфа до эпилога Сквозь строки,главы,диалоги Описаны наши пороки И подвиги в одной книге жизни Только в разных главах Повесть о стремлении к мечте В условиях обмана...
И что заставляет его писать? Попытаемся разобраться с этими вопросами. Полагаю, не будет новостью сообщить, что все люди разные. Кто-то полностью отдаётся в науку, кто-то с головой утопает в праздниках на различных гулянках и банкетах. Для кого-то жизнь — это вера. Творческие люди — художники, композиторы, архитекторы, и прочие — тоже отдельная каста, приближенная к писателям боле других., но... писатели , конечно же тоже люди творческие, но они всё же заметно выделяются от вышеперечисленных. Каждый из названных мною типов людей имеет свой взгляд на жизнь, её цель и смысл. Это нормально — любой из людей когда-то, хоть раз в жизни задумывался о своём предназначении. Гораздо чаще об этом ломает голову писатель. Дело в том, что в яркой, не побоюсь сказать — сложной натуре писателя уживается каждый из указанных ранее «типов». Писатель имеет сразу несколько взглядов на одну и ту же вещь. Как правило, хороший писатель, зачастую имеющий замашки философа или являющийся им, личность развитая, не однобокая. Он как бы видит обычную, серую и невзрачную жизнь в объёме, и самое важное его предназначение — помочь читателю увидеть краски жизни, взглянуть на окружающий мир необыкновенными глазами писателя. Как я уже сообщил, в писателе «живёт» несколько людей, несколько взглядов, несколько точек зрения. Это и подталкивает человека выплеснуть то, чем он переполнен. Записать мысли на бумагу, дав имена своим многочисленным «я». Именно поэтому у великих писателей всё призрачнее граница между плохим и хорошим, добрым и злым. Любые, даже самые скверные поступки людей найдут неоспоримое оправдание, которое не перекроет, конечно, вину негодяя, но внесёт в произведение больше правды, больше жизни со всей её шероховатостью (вспомним Раскольниова). Также любой положительный герой со временем раскроет перед вами массу недостатков (вспомним А.П. Волынского в романе В.С. Пикуля «Слово и Дело»). Писатель всегда описывает свои впечатления и чувства. Каждый герой — это часть его самого, часть, без которой выжить невозможно. Так мы пришли с вами к выводу, что любой человек, конечно же со временем, может стать писателем. Достаточно взглянуть на мир в объёме, с разных сторон. Самое сложное — научиться видеть хорошее в плохом и плохое в хорошем. Также в моём скромном рассказе «Чужой Выбор», представлено несколько героев, которые в сумме, объединяясь в одного человека образуют меня. Я — это и потерявший краски краски жизни Гром, и в тоже время вечно счастливый Краб, и «лихой человек» Фарт, и даже в какой-то степени семьянин Игорь. Трудно представить симбиоз таких крайностей, но именно так устроена наша переменчивая жизнь. «Чужой Выбор» я для того и задумал. Чтобы наконец запечатлить мой внутренний мир и... душу, как бы сфотографировать.
31.07.11
Пролог
Неуютный холод ощущала Анна.. Тёмное безжизненное помещение. Темнота слева... темнота справа... Анна обернулась назад — тоже темнота. Словно они пришли из ниоткуда, а шли... у них была призрачная цель — тот самый свет, маячащий впереди... Кажется, до него рукой подать, но они всё шли, шли, шли... Локоны русых волос свисали с плеч девочки... она не плакала, ведь с ней был её лучший друг — друг, который всегда был рядом в трудные минуты. Он не обижал, не дразнился... он вообще не говорил (может по этому был лучшим?). Не обижался он и сам, когда Маша гуляла с подругами, позабыв о нём... Его вид был грустен, но когда Аня приходила, на его потёртом лице рисовалась улыбка и надежда. Он — замусоленный, серый от времени плюшевый мишка. Сейчас он как будто плачет, хотя они с Аней и вместе... Может он не хочет туда, к свету? Неужели его не манит эта призрачная цель? Хотя Анну свет тоже не привлекал. Ей было всё равно, главное мишка рядом.... Она шла только потому что так надо. Потому что её вели. Девочка перевела взгляд налево — там, держа её за руку своей — противной леденящей ладонью неуклюже и в тоже время без шумно шагала фигура в чёрной накидке с капюшоном, из под которого несмотря на мрак виднелось покрытое язвами лицо старухи, дряхлой как мир, беспрестанно хрипящей и покряхтывающей. Это была смерть. Та самая, образ которой рисуют в сказках и страшилках. Она, как и положено держала в руке до блеска заточенную косу, но Анну коса не пугала. Ровно как и не было дело до старушки-смерти. Молодое сердце не было напугано, возможно девочка так и не осознала что больше никогда не увидит голубое небо, не почувствует на своей коже тёплый луч солнца, не ощутит дуновение ветра... не повидается с подругами... Вообще — подруги сейчас её волновали меньше всего. Ей было тоскливо лишь по тому, что она раз и навсегда прощается с мамой и папой, бабушкой и дедушкой... и кажется, она это осознавала, но — не до конца! Боже, какие прекрасные были у неё мама и папа. Они часто ссорились, но видя что Аня ещё не спит — быстро мирились (или делали вид). Но улыбка тут же появлялась на их лицах и они становились самой счастливой парой в мире... потому что у них самая прекрасная в мире дочь! Что же теперь, они мириться не будут? Эта мысль вдруг кольнуло сердце Ани и стало так печально... Вроде бы постепенно приходило понимание, что она умерла, что ничего того что было, больше не будет, что Земля продолжит крутиться, но уже без неё... но ей не хотелось думать об этом. Ей не хотелось думать ни о чём. Она пыталась вспомнить что произошло — безуспешно. Картина была смутной и неразборчивой, память словно изъяли... да и какая теперь разница. Анна теперь знала что умирать не больно. Анну теперь занимал только один огонёк впереди. Вот он уже совсем рядом. Он неприятно режет глаза, он проникает в тело, принося толику тепла. Боли не было. Была лишь безмерная тоска... От чего она?.. Вдруг послышался какой-то крик, Анна обернулась, свет впереди погас, прекращая озарять щеку Ани, по которой текла одинокая слезинка. Что-то звало обратно, какая-то неведомая сила словно подхватила Аню. Холодная рука отцепилась, вместе с ней ушла и леденящая дрожь. Запахло Земным теплом и уютом... даже странно.
***
На бледно-алом небе едва виднелось обжигающее глаза уставшее солнце, неохотно выглядывающее из-за мрачных сосновых крон. Вечерний луч падал на единственную в комнате кровать. Под белоснежным одеялом, сомкнув веки и сладенько сопя, дремала девочка с красными бантами на косах. Дверь палаты тихонько распахнулась и неестественный свет коридорных лампочек осветил комнату. Это была обыкновенная больничная палата с личным туалетом, небольшой тумбой, деревянным столиком и даже небольшим зеркальцем, висящим на противоположной от окна стене. В палатку зашли двое: женщина и мужчина, прикрыли за собой дверь. Женщина была одета в обычную кофточку и юбку, поверх которых накинут белый медицинский халат. Она улыбалась и что-то шептала мужчине, который напротив, предстал в неряшливом виде: заросшее грубой щетиной лицо, лохматая голова. Одет он был в какой-то странный камуфляж с множеством карманов, поверх которого также неудобно для взгляда сидел халат. Мужчина прибывал в туманном, задумчивом состоянии, словно мысли его находились не здесь, словно его что-то беспокоило... может совесть? -Спит, - тихо прошептала женщина, поглаживая девочку по голове и всё также мило улыбаясь. Она уже сидела на кровати, рядом с дочерью, а мужчина стоял немного в стороне, любуясь наверное самым прекрасным зрелищем — сном ребёнка. -Папа, - ещё сквозь сон, открывая глаза произнесла девочка, - папа. Ты вернулся! Мужчина обнял дочь и прижал её к груди. -Всё будет хорошо, Анночка. Девочка ещё некоторое время смотрела на отца, переводила сонный, утомлённый операцией взгляд на маму но вскоре организм взял своё: Анна заснула. Женщина ещё немного полюбовалась дочерью, потом повернула голову на мужа и сказала: -Пойдём, врач сказал, что Анне нужен отдых, чтобы восстановить силы. Посетители вышли из палаты, в коридоре их уже поджидал доктор. -Не о чём не беспокойтесь, - сообщил он, - операция прошла успешно и девочке совершенно ничего не угрожает.
***
Всё тот же мужчина в странном, чуждом для обременённого будничной суетой города, камуфляже торопливо вышагивал по мостовой. Дойдя до середины моста он остановился и остановился и залез на борт. Сзади безразлично проносились автомобили. Им не было абсолютно никакого дела до дурня, любующегося бурным течением внушительной по размерам реки. Он закрыл глаза и погрузился в пучину воспоминаний.
Лишка засидевшись в предзонном баре, он хмельной брёл по скудным улицам деревушки. Но ни криков петухов, ни хрюканья свиней, ни мычания коров услышать он не мог, потому что в дряхлых деревянных домиках хуторка жили только непостоянные люди, периодически уходящие в Зону. Таких людей называли сталкерами, и Он был одним из них. Дойдя до конца безлюдной улицы, он завернул к самому крайнему дому, который судя по его мрачному и дряхлому виду был ещё и самым старинным. Во мраке единственной комнаты едва был виден старик в чёрном капюшоне. Этот старик был слепым, местным колдунишкой. Он не очень-то верил во всю эту мистику, но состояние души было таким отвратительным, а разум одурманен хмелем... -С чем пожаловал, молодец? - вопрошал колдун. Он рассыпал на столе перед стариком несколько монет, валюты Гривен и добавил: -Всё что есть. -Эх, врёшь, молодец, врёшь. Богатства у тебя имеются, неправдой нажитые. Но богатства те не верные, так... всего лишь деньги. - Старец немного помолчал, Он было уже хотел задать вопрос, но тот резко продолжил, - Зона живёт в тебе, сталкер. Теперь она уже не снаружи... теперь Зона внутри тебя! И с каждым часом она становится всё больше... смертью от тебя несёт... ступай своей дорогой... молодец.
Он открыл глаза. Река продолжала свой бесконечный путь в никуда, машины позади него тоже, казалось, вечно будут проноситься от одного берега к другому. Лишь Он был постоянен, тих и спокоен. Он и лёгкий ветер. Мужчина в последний раз оглядел чуждый ему многолюдный город, чуждые ему розоватые облака и в последний раз уходящее прочь солнце, укоризненно поджигающее горизонт. Оно больше не улыбнётся ему... оно будет светить не для него... Он достал из кармана тяжёлый, массивный пистолет и поднёс к ничем не защищённому, предельно надрывающемуся сердцу. Громкий звук выстрела спугнул стайку ворон, сидевших по краям моста. Тело грузно упало в воду. С другой стороны моста к месту событий спешил человек с огромным шрамом на правой щеке, всё это время наблюдавший трагедию. Он не обращая внимания на недовольно сигналящих водителей перебежал мост поперёк и взглянул за его край. По поверхности реки плыло тело, медленно уходящее за мост. Мужчина со шрамом достал что-то из кармана, разжал ладонь над речкой, и из его руки выпали три армейских жетона. Они с едва слышимым звуком плюхнулись в воду. После этого мужчина сорвал со своей шеи ещё один жетон и с размаху запустил его следом за тремя другими.
20.06.11
Сообщение отредактировал Леcник - Сб, 10.09.11, 05:04:15
Кот, как часто ты видел толкование романа в его прологе? Хотя намёк там сделан: тот парень заходил к колдуну. Что он ему сказал?
Quote (Леcник)
Богатства у тебя имеются, неправдой нажитые. Но богатства те не верные, так... всего лишь деньги.
Так вот - стал бы этот человек для своей дочери искать деньги "неправдой нжитые" будь у него свой выбор? ...Жди продолжения, но поймёшь всё скорее всего только в эпилоге.
На громыхание грозы по ту сторону кирпичных стен никто даже не обращал ни малейшего внимания. Народ хмелел, бурно обсуждал минувшие события, орал песни, в общем все веселились. Ещё бы, живым выйти из Зоны — чем не повод для гулянок? Средства у гуляющей толпы, видимо, подходили к концу, и невысокий, толстопузый хозяин предзонного бара «Чистилище» тоскливо протирал тряпкой железные кружки — неизменное «хобби» всех в мире барменов, но так как в окрестностях Чернобыля отыскать хрустальные бокальчики едва ли представлялось возможным, местным скрягам для успокоения нервишек приходилось полировать грубые жестяные кружки. Бармена «Чистилища» звали Холь — ворчливый, скупой барыга (таких здесь было большинство), лет сорока пяти, с небрежной седоватой щетиной и блестящей, словно шар для боулинга лысиной, мелкими поросячьими глазками, рыскающими по закоулкам бара в поисках потенциального клиента. Холь был хозяином бара-отеля «Чистилище» - единственной забегаловки, расположенной прямо перед самой Зоной Отчуждения. Неплохие деньги, наверное, срубал этот хорёк — многие сталкеры оставались в отеле на несколько дней, порою даже недель, чтобы отдохнуть от земного ада. Одни и те же , уже приевшиеся лица (а вернее пьяные, неухоженные рожи) нагоняли на Холя удручение, затмить которое могло только безмерное любопытство, вызванное у бармена тремя неизвестными людьми, приютившимися в дальнем углу помещения. Из того угла до бармена, сквозь гул завсегдатаев бара, едва доносились непривычные слуху английские слова. Языков иностранных Холь не знал (о чём и пожалел в ту минуту), поэтому он лишь жадно впивался своими поросячьими глазками в странных всем своим видом и поведением гостей. Двое из них были облачены в диковинные серые камуфляжи и не имели при себе нисколько оружия кроме знатных армейских кинжалов. Третий же незнакомец ещё сильнее поразил бармена: на нём был чёрный, довольно прочный и изящный комбинезон. На скудно освещённой правой щеке незнакомца виднелся уродливый шрам. Эти трое сидели за пустым столиком и, казалось, даже не думали о еде, а тем более выпивки (это более всего удивляло Холя). Они не торопясь беседовали на непонятном Холю языке, не громко, даже интеллигентно, не обращая абсолютно никакого внимания на поедающего их взглядом бармена, после чего наконец неторопливо вылезли из-за стола подошли к торжествующему наигранной улыбкой бармену. -Чем обязан заморским гостям? - актёрское мастерство Холя поражало. Гости немного постояли, молча сверля взглядом бармена, потом один из них (как на зло барыне, тот самый, со шрамом, что внушал своим суровым видом больший страх) холодным голосом произнёс на чистом русском: -Нужно поговорить. Без лишних ушей. Холь смекнул, что дело сулит неплохой выручкой, но решил набить себе цену: -По какому поводу, интересно? Снова небольшая пауза в разговоре. -Есть большой заказ, за большие деньги, - нехотя отвечал всё тот же, со шрамом. Опытный в таких делах Холь решил больше не пытать серьёзных незнакомцев лишними разговорами ( тем более, как он только что заметил, у того типа со шрамом на поясе торчала рукоятка самого настоящего самурайского меча. «И зачем меч в Зоне, пусть даже самурайский?» - подумал Холь, но спросить не решился) и жестом пригласил гостей в подсобку. В личной комнате барыги было мрачно и пусто, как и во всём баре. Здесь располагалась не заправленная кровать бармена, обеденный стол с кучей крошек и объедков, замусоленный диван для посетителей (на него и уселись незнакомцы) и журнальный столик с ноутбуком, за которым важно восседал хозяин «Чистилища». -Ну-с? - нетерпеливо спросил он, барабаня пальцами по столу. Снова выдержав паузу (эта манера уже раздражала Холя), заговорил всё тот же, со шрамом и «катаной» . -В Зоне есть вещь, которая нас интересует. Это рюкзак, за доставку которого мы щедро заплатим. От Вас требуется шесть сталкеров, которые отправятся за рюкзаком. Ещё нам нужна вся информация об этих людях, которая вам известна. Холь почесал лысый затылок и поводил компьютерной мышью. Свет, излучаемый монитором, осветил жадные глаза барыги, почувствовавшего лёгкую наживу. Спустя несколько минут «щёлканья» и «клацанья» мышки, Холь с довольным выражением лица развернул ноутбук к заказчикам.
* * *
К вечеру, когда безразличное для здешних мест солнце заканчивало свой ежедневный обход, прячась где-то за крышами «Агропрома», группа сталкеров вступила на малоизученную, дикую и мрачную территорию Зоны — Тёмный кордон, иначе называющийся «Кишкой Зоны». Тёмный кордон был недалёк, но путь простому бродяге туда был закрыт: локация эта была густо заселена различными мутантами, которых не встретишь в южной части Зоны, коварными аномалиями, а примечательных для жилья человеческого мест не сыскалось — даже от выброса не укроешься. Сторониться старались сталкеры этой зловещей территории, щедро усыпанной холмами да болотами, поросшей бурьяном. Но путники наши имели на то амбиции особые: крупную сумму посулил Холь, хозяин «Чистилища» всего-то за один рюкзачок. При его-то скупости! Шли вшестером — сталкеры опытные, самой Зоной не раз прощупанные, в лютых перестрелках закалённые. Первым шёл гром — ветеран бывалый, весь юг Зоны своими берцами истоптавший. За ним брёл, отступив дистанцию в пару метров (на таком расстояние - друг от друга — шли все шестеро) брёл его младший брат Краб. Следом шагал бравый товарищ их Кантик, далее — незнакомый тихоня (по виду, он был самый старший в группе), назвавший себя Игорем, а замыкали караван два давних товарища — Буль и Слон — бугаи добрые, один другого больше, следили за тылами. И шли ребята неплохо — Кордон миновали без осложнений (лишь пару собак приложили молодцы — Буль и Слон), теперь вот брели по потрескавшемуся асфальту, сквозь трещины в котором пробивались к верху суровые Зоновские травы, тоже мрачные. Притупив взгляд, сталкеры осматривали окрестные холмы. Справа, метрах в двухстах мяукала стайка котов-баюнов, уходящих куда-то вдаль от скрывающегося за горизонтом солнца. Слева, неожиданно для сталкеров, учуя редкий в этих местах запах человечины, оскалив пасть, мчалась чёрная псевдособака (огромная, сволочь, как волк). Ухнул автомат Кантика, сплюнув несколько свинцовых плевков, а собака та не пала на землю и не заскулила — возьми и вспыхни искрами, в воздухе растаяв. -Пси-дог, - прокомментировал Гром, присвистнув. Пси-собаки в этих местах были редкость. К северу — да — там ими кишит Зона. А на юге с роду их не бывало. Вот и первый подарок от Тёмного кордона — здравствуйте, гости дорогие. Мол. Сталкеры сразу вскинули автоматы, принялись выискивать тварей. Слева выскочили три слепыша — подконтрольные пси-матке, их быстро раскидали по сторонам бравые ребята — буль и Слон. Чуть позднее, слепышы (всё новые и новые) начали окружать сталкеров с флангов, и, когда те отбили две-три небольшие стайки собак, из-за холма, прямо по центру группы ударила стайка псевдопсов-фантомов. Сталкеры, попеременно прикрывая перезаряжающихся товарищей, всё плотнее и плотнее прижимались спинами друг к другу и отходили назад. Казалось, фантомы всё новые и новые будут появляться вечно. Сталкеры даже не успевали сменить магазин между атаками тварей. Ногу Буля изловчилась укусить одна из собак, но тот — на своё счастье — проткнул ей шею острым клинком. Незнакомец Игорь приметил немного поодаль от кустов ту самую пси-самку, которая была виновницей торжества. Громыхнул подствольник «калаша» и метким выстрелом сталкер прибил сволочь. Тут же рассеялись фантомы — бродяги облегчённо вздохнули. Нужно было продолжать путь... Дальше идти было сложнее: хромающего Буля приходилось поддерживать Слону, а за тылами теперь следил герой Игорь. Кроме того заметно потемнело (солнце уже скрылось за дремучими лесами и лишь алое небо «Агропрома» напоминало о небесном светиле). Теперь нужно держать глаз в остро. Наконец, когда даже далёкий горизонт принял угрюмый тёмный цвет и полил проливной дождик, сталкеры приблизились к точке, отмеченной на ПДА, как их цель. -Вон тот грузовик, - сказал Гром, тыча пальцем во тьму, - Он стоит прямо на метки в ПДА. -Может быть, рюкзак в нём? - предположил его младший брат Краб. - Но кого же это занесло сюда? Вопросов оставалось больше, чем ответов, впрочем — как всегда, и сталкеры решились пройти к автомобилю, одиноко брошенному на единственной дороге (если её можно было так назвать) Тёмного кордона. Гром даже достал дозиметр и поводил им перед собой — ещё метров за двести до автомобиля — радиационный фон был в норме. Внезапно из-за кустов с разных сторон выскочили тёмные человеческие фигурки с автоматами наготове. -Оружие брось, тело. - Сказал один из них Грому. Вот уж кого не ожидали сталкеры встретить на Тёмном кордоне, так это мародёры. Но как оказалось. «падальщиков» и здесь хватает. Бандитов было пятеро, они окружили сталкеров и держали под прицелом. -Ну, - нетерпеливо потребовал мародёр, но тут из его виска брызнула кровь и бандит рухнул на землю — послышался тяжёлый выстрел снайперской винтовки. Пользуясь случаем, сталкеры бросились в кусты. Бандиты, пребывая в не меньшем недоумении, чем сталкеры, начали палить по удирающим жертвам, которые, освоившись в кустах, открывали ответный огонь. Наверное, никогда со времён Первой Аварии на Тёмном кордоне ещё не было так много народу, так много выстрелов, криков, взрывов, крови. Падали раненые и убитые, свистели пули, подрезая кусты, гремели гранаты. В суете боя, выжившие сталкеры не заметили как из фургона стройной цепочкой выбежали люди в серых камуфляжах и шеи бродяг проткнули дротики со снотворным. И тогда над Тёмным кордоном снова установилась умиротворяющая тишина. Лишь какой-то человек отдавал приказы «серым» на непонятном для Зоне языке. Шесть тел были погружены в кузов грузовика, и он тронулся. А в безмолвной глуши Тёмного кордона осталась лежать куча мёртвых мародёров и среди них — два сталкера-друга: Слон и Буль с пробитыми головами.
Сообщение отредактировал Леcник - Сб, 10.09.11, 09:01:49
Заскрипели железные засовы и в кузов грузовика проник ослепляющий луч света. Пробуждённых пленников выталкивали из автомобиля. Руки сталкеров были связаны, а головы жутко болели от сильнодействующего снотворного. Вооружённые люди в серых комбинезонах вели пленников по территории, огороженной высокой колючей проволокой. Через каждые сто метров высились наблюдательные вышки, на которых вели наблюдение снайпера. Сталкеры уже догадывались, что их вывезли из Зоны отчуждения, в которой не было места таким новым, дорогим баракам и складам, явно зарубежного производства. Зона была насыщена лишь старыми полуразвалившимися советскими постройками, и появись в ней подобный лагерь, слухи бы мигом разнеслись по округе. Кому же понадобились сталкеры вне Зоны? На военных вооружённые силы Украины эти типы не похожи — форма не та, да и оружие на порядок лучше. Или всё же это какой-то затерянный уголок Зоны, о котором не слышал не один сталкер? Но в это верилось с трудом. В любом случае оставалось лишь ждать и подчиняться опять-таки неизвестным вооруженным людям в серых комбинезонах. Сталкеров долго водили между бараками и бункерами, и вот наконец пленников подвели к одной из построек. «Серые» завязали глаза сталкерам.
* * *
Наконец верёвку на руках срезали, хоть какая-то свобода. Сталкеров долго водили по бункеру с завязанными глазами, по этому Гром теперь уже не мог определить где он, а где его друзья. Гром, освободившимися руками, стянул с глаз повязку и осмотрелся. Его окружали холодные стены с железным покрытием маленькой, поглощенной во мрак комнаты. Никаких предметов мебели, да вообще ничего здесь не было, даже глазу не за что уцепиться. Как с людьми поступили — ни слова не сказав, похватали, связали, отвезли невесть куда, да ещё и заперли в каких-то карцерах... Как с животными обращаются! Душу переполняла тоска, голову — непонимание. Кто эти «серые»? Зачем сталкеры им понадобились? Гром приютился в дальнем углу комнаты и начал ждать...
* * *
Наконец дверь отворилась и лампочки на потолке комнаты зажглись ослепляющим светом. Порог переступил чернокожий человек и дверь за ним закрылась. Вид у него был суровый: серьёзное выражение лица, негритянские пухлые губы которого никак не смешили в его ситуации, даже зубы казалось, приняли какой-то серый оттенок. Своей богатырской статью негр наводил ещё больший страх, в добавок ко всему закатав рукава. К тому же на поясе «афроамериканца» многозначительно висела кобура с пистолетом. Негр немного походил по комнате, после чего раздался его холодный, неприспособленный (что однако ему не мешало довольно понятно выражаться) к русскому языку голос: -Тебя не было в списке. Как ты попал на Тёмный Кордон? И...кто ты вообще такой? Непривычный к стеснению свободы пленник хотел было нахамить «шоколадному», но тот недвусмысленно положил руку на кобуру. -Эмм... Фартом кличут. Прослышал я, будто какие-то типы...мм...серьёзные послали сталкерню слазать за хабаром не пустяковым на тот самый, ээ, как его... Тёмный Кордон. Вот мы с братками и решили «поделиться хабаом». - Пленник гыкнул. -Давно в Зоне? - продолжал допрос негр. -Да уж не сопляк. Пару годков набежало. Негр походил по комнате, размышляя, после чего открыл дверь и сказал что-то своим бугаям на английском. Те подхватили Фарта под руки и поволокли за черномазым командиром. Длинный узкий коридор, стены немного по цивильней тех, что были в карцере, немного светлее, но всё равно какие-то холодные, мрачные. Напоминает длинный коридор с моргающей лампочкой из страшилок. Пленника бросили в другую комнату, очень похожую на ту, в которой он был до этого. На полу комнаты уже сидел на коленьях один из пленных сталкеров. Вид у него был измученный и порядочно потрёпанный. Фарт недобро глянул на него. Салага, конечно, но сейчас они, что называется, в одной упряжке. Негр заговорил, обращаясь теперь уже к обоим пленникам: -Вам предлагается за хорошее вознаграждение поработать на Соединённые Штаты Америки и оказать помощь в изучении Чернобыльской Зоны Отчуждения. Фарт осмысливал слова «шоколадного», осознавая, что выбора-то американцы и не предоставляют. -Пошли вы, - коротко ответил сталкер, что сидел на полу, рядом с Фартом. «Точно сопляк» - подумал бандит. Негр поднял правую руку, и солдат, который стоял за его спиной, послушно выпустил очередь из автомата в сталкера. Негр перевёл вопросительный, но в тоже время угрожающий взгляд на бандита. Солдат в серой форме, что стоял за командиром в томился в ожидании, поглаживая курок пальцем. Фарт согласие дал.
* * *
Бандита вернули в его камеру, когда негр приказал подчинённым отнести труп отказавшего в «помощи» сталкера на растерзание псам. Двое «серых» подхватили тело и понесли вон из комнаты. С трупа молодого, когда-то доброго и весёлого Кантика, тёмными сгустками капала кровь. Кантик дал благородный ответ остервеневшим американцам, не пожелав променять свободу на что бы то ни было. Похожий ответ дал и Гром. Вот только Кантика уже разрывали на куски голодные псы, а Гром был вполне живёхоньким, хоть и прилично оголодавшим и истощённым. Вместо того, чтобы выпустить в Грома пару коротких автоматных очередей, американцы показали Грому то, чего он видеть уж точно не хотел... Железное покрытие одной из стен медленно поднялось к потолку и за толстым стеклом, которое раньше скрывала та самая железная крышка, Гром увидел своего брата — Краба. Он также тихо сидел в углу комнаты. Дверь отворилась, в комнату вошёл один из «серых». Краб едва успел поднять на него взор, как тот буквально осыпал его градом пуль. Свет в комнате Краба погас и железная крышка снова вернулась в прежнее положение. Негр безмолвно развернулся и покинул комнату Грома. Шваркнул дверной замок. Нет, Грома не убили... сделали хуже — оставили его в муках, вынужденного жалеть о своих словах и винить самого себя за смерть родного брата. Сталкеру не давали больше ни еды ни воды, да ему и вряд ли бы полез в горло кусок. Он уже сбился со счёта времени, которое было просто невозможно отслеживать — не было ни только часов, но и даже такого необходимого ориентира, как солнце. Гром валялся на полу и рвал на себе волосы, вспоминая детскую улыбку брата.
...Была тёмная осенняя ночь, характерная проникающим под шерстяной свитер холодком и неуютной сыростью. Такой Зона впервые предстала перед двумя новыми своими детьми — теперь уже сталкерами Громом и Крабом. Ещё совсем без оружия, в обыкновенных куртках, в каких ходят там, на Большой Земле, которая уже казалась чем-то очень далёким, они оказались за Периметром. Но всё ещё были на территории, охраняемой военными. Следовало быть осторожными, ибо если друзья натолкнутся на «вояк» - беды не миновать: у тех приказ — огонь на поражение, а у сталкеров — один нож на двоих. Его даже оружием не назовёшь. Повсюду мелькали лучи прожекторов, сталкеры были вынуждены затаиться в кустах, когда услышали украинскую речь двух солдат, один из которых после короткой обмолвки, явно намерившись справить нужду (это следовала из их разговора) зашагал в сторону затаившихся братьев. Кусты перед ними раздвинулись, и военный, сначала не заметив сталкеров, начал расстёгивать ширинку штанов, но но тут его взгляд нашёл Грома, спешно раскрывающего складной нож. Вояка хотел было звать на помощь, но его горло тут же пронзила холодная сталь, распоров голосовые связки. Изо рта военного вместо призывов о помощи хлынул фонтан крови, и он повалился всем телом на сталкера, руками хватаясь за горло, словно пытаясь остановить поток крови. Ошарашенный Гром потихоньку опускал умирающего военного на землю. Машинально, наверное пребывая в состоянии аффекта, Гром прошёлся по карманам убитого и вынул из них пистолет, удостоверение, зажигалку и полупустую пачку сигарет. Также из кармана просыпались семечки. Спустя час новоиспечённые сталкеры уже были в лагере новичков, что расположен в деревне, на самой окраине кордона. Им повезло — второй военных их не заметил, не нарвались они и ни на одно из аномалий, которых, по слухам было достаточно даже в южной части Зоны. Гром, приняв на душу кружку крепкого, сидел поодаль от шумной толпы, собравшейся вокруг костра. Он, сам запачканный кровью убитого, вытирал от неё же нож. Даже сейчас он с трудом осознавал, что убил человека. Когда-то, ещё в школе, между ним и знакомой подругой завязался спор: -Любой человек может бить, - Говорил Гром. Его собеседница отрицала это, ссылаясь на юный максимализм. Хотелось бы видеть её сейчас... Нет, сейчас Грому ничего не хочется. Лучше бы она была права! Теперь Гром сидел по уши в крови чужого человека. Всё-таки, как это трудно. Нет, не убивать. Это делается почти автоматически: раскрывается нож, протягивается рука, удар по горлу... Труднее потом осознать, что ты убийца. Пережить это. -Как ты, брат? - спросил его Краб. Гром убрал нож в карман и ответил: -Прости. За то, что притащил тебя в это ужасное место. Нужно было на этот раз запретить тебе идти со мной. Что я наделал... Краб внимательно выслушал брата, после чего ответил: -Не переживай. Не убил бы ты, он бы застрелил нас. После этого Краб отсел к костру, чтобы по инструктироваться у бывалых сталкеров о выживании в Зоне. Гром достал из кармана удостоверение убитого. На него снова взирал этот круглолицый, на вид добрый и счастливый молодой человек. Рядом с фотографией была надпись: «мл. лейтенант Сергей Еропкин». -Прости, Сергей, - едва сорвалось с губ Грома. Из-за подкладки удостоверения выпорхнула фотография. Гром поднял её и всмотрелся. С неё на сталкера счастливыми глазами смотрели жена и две дочери убитого... Теперь уже вдова и две дочери... -Прости, - повторил Гром. Что он натворил! Но здесь иначе нельзя. Здесь — Зона, которая не привыкла миловать. Жаль лишь, что на пути сталкера оказался срочник, который всего лишь исполнял долг перед отечеством...
На смену одному воспоминанию пришло другое.
...Грома снова выгнали с работы за пьянство. Он не был особым любителем выпить, но впадая в глубочайшую тоску — это происходило с ним часто — он находил лишь одного «друга» - алкоголь. Теперь голова раскалывалась, ещё и накричал этот долбаный начальник. Гром вернулся на квартиру, которую они снимали с братом. Краб как обычно валялся на кровати и слушал музыку. -Вадька, я так больше не могу, - сказал Гром, повешав куртку и плюхнувшись на соседнюю кровать. Краб остановил проигрыватель и спросил: -Ты хлеба купил? Гром, игнорируя вопрос брата, продолжил: -Не могу я жить в этом мире. Видеть каждый день эти безразличные рожи с пустыми глазами, оживляющимися только тогда, когда дело пахнет наживой. Нет, не могу. Им всё равно, они проходят мимо, когда толпа сволочей избивает старого ветерана, они делают вид, что не замечают. Ведь... если ты упадёшь... нет, к тебе обязательно подойдут. Подойдут и обшарят твои карманы, не более. Я ухожу в Зону, брат. Помнишь, я про неё тебе рассказывал? Надеюсь, ты останешься таким же счастливым, делая всё для других, взамен же... впрочем, когда-нибудь кто-то и для тебя чего-нибудь сделает. Например выроет яму. Могилу. -Нет, брат... я пойду с тобой! А люди... они имеют право на мечту. Пусть у каждого она будет, может тогда они станут добрее и подойдут поднять тебя, а не обшаривать карманы...
Сколько времени прошло? Неизвестно. Однако дверь комнты снова открылась, когда истошённого Грома уже посещали мысли о том, что нужно было всё-таки соглашаться с американцами. К нему снова пришёл негр. Снова окрылась жестяное покрытие стены. Но Гром увидел в соседней комнате не окровавленный труп брата, а вполне живого, кажется, даже здорового Краба. -В первый раз мы использовали холостые патроны. - Объяснил негр. - Не вынуждайте нас воспользоваться боевыми. Гром не отрывая взгляд от брата тихо ответил: -Я согласен работать.
Утром следующего дня пятеро пленников стояли на плацу, вокруг которого расположились армейские бараки и разные тренировочные приспособления и рубежи. Сталкеров вводил в курс дела всё тот же чернокожий, позади которого стоял мужчина в чёрном комбинезоне. На его поясе изящно висел японский «катана», а на лице расположился огромный шрам. Рядом были пара вооружённых автоматами солдат. -Как вам уже было сказано, - вещал чернокожий, - вы были наняты спецслужбой США для работы в условиях Зоны Отчуждения. -Неплохо они «нанимают», - шепнул Гром. Негр продолжал: -Первой вашей задачей будет обучение солдат спецслужбы поведению и выживанию на данной территории, а также поставка США информации о флоре и фауны Зоны.
Первое занятие было теоретическим. Игорь с Громом (наверное их выбрали в силу того, что они были старшими из пленников) объясняли солдатам самые элементарные вещи, которые знает любой, кто хотя бы раз бывал дальше «Свалки». -Кровосос, - говорил Гром тоном раздражённого лектора, - мутант гуманоидного типа, имеет способность к временной невидимости. Его речь переводил специально отведённый для этих целей переводчик, который, надо сказать, зачастую долгое время осмысливал слова сталкеров, с трудом подбирал английские синонимы к ним. Ещё один человек что-то записывал в здоровенной тетради, а солдаты внимали науки сталкеров с раскрытыми ртами. Наверное, они ещё не осознают, где находятся. Привыкшие смотреть по телевизору разного рода фантастику, они очень уязвимы перед реальной опасностью, которая медленно но уверенно подкрадывается. Игорь и Гром, конечно же не были профессиональными учителями, но теоретическую часть (а она должно быть, для сталкеров в разы труднее чем практическая) выдали на должном уровне. Если «серые» осознают наконец, что все эти «воронки» и «изломы» не шутки, а реальная опасность; если они почувствуют Зону, по бодаются с ней — тогда, возможно, из них получатся хорошие сталкеры. «Серые» даже получили представление о виде мутантов и аномалий — Крабу удалось (под чутким присмотром негра) загрузить из сталкерской сети фотографии мутантов и действующих аномалий. После «науки о Зоне» был короткий курс выживания в ней же. Солдат учили как обезопасить ночной лагерь — ультразвуковыми гранатами и другими «штучками», отпугивающими мутантов. На специально отстроенных полигонах сталкеры учили «серых» ходить по Зоне. Трудно представить более качественное обучение новичков Зоны, нежели то, которое сталкеры предоставили американцам. Помогать США в освоение Зоны (то, что Америка захочет её освоить не заставляло сомневаться) жуть как не хотелось, но выбора не было... Понеслись деньки и недели в отработки и шлифовки навыков выживания в Зоне...
Что может заменить русскому человеку свободу? История этого народа богата, трудна и полна гордости. Русский человек терпел на себе монаршью тиранию, крепостное право, монголо-татарское иго. Из этих поработителей, самое болезненное для народа — последнее. Почему? Да потому, что русскому человеку всегда труднее перенести неволю от чужих, нежели «непогоду» в собственном государстве. Тогда, во времена монгольских ханов, русские люди сделали всё, чтобы обрести свободу, и обрели её. Точно также и сейчас. Сознание человека вынужденно подчиниться, но сердце-то надеется: Авось пронесёт...
Спустя месяц «курса молодого сталкера», была организована первая вылазка на территорию «другой» Зоны. - негр сообщил, что они находятся к западу от реактора, с противоположной стороны от той привычной Зоне, в которой жили сталкеры. С противоположной стороны от «домашней Зоны». Та сторона, на которой сейчас находятся пленники — опасная и неизученная сторона, лишенная всякого внимания от России и Украины, зато, как видно, интересующая Америку. Обособленность этой, «другой» Зоны делала побег сталкеров безнадёжным и обречённым белом, снорку понятно. Во всяком случае, так думали американцы, совсем недавно узнавшие, что такое «снорк»... В силу этого американцы уже стали относиться к пленным, как к рядовым членам отряда. Да и сталкеры особо «не рыпались», тоже чувствуя утопичность мысли побега. Разумом-то они всё понимали, но вот душой... Сталкеры даже занимали руководящие посты в лагере, ведь за собой они имели ценнейший опыт Зоны. Направляющим был Игорь, ориентирующийся по новому ПДА, который выдали американцы. У этого коммуникатора было огромное преимущество над обыкновенными ПДА, какими пользовались все сталкеры «домашней» Зоны. Кроме изящного, тонкого корпуса «гаджет» обладал отличными тепловыми сканерами, и более мощным сканером аномальной активности, что делало прогулку в Зоне в разы безопаснее. За Игорем шагал мужчина в чёрном комбинезоне, который представился Михаилом. Известно также, что он тоже русский, работающий на США. Загадкой оставалось лишь то, зачем этот странный тип таскает с собой «катану», и почему так непривычно для Зоны одет. Следом неуверенно шагали четверо солдат, потом шёл Фарт, ещё четверо солдат (американцы всё же решили перестраховаться, и не «кучковать» сталкеров), за ними брёл Смок (тоже сталкер, только ни Гром, ни Фарт, ни остальные не могли понять откуда он появился), длинная колонка из десяти солдат, завершаемая негром, Крабом и Громом. За два месяца «учебки» сталкеры познакомились с невольно примкнувшими к их группе бандиту Фарту и неизвестному бродяге Смоку. Также узнали и некоторых американцев. Негра, например, звали Алекс, но Фарт, не желая ломать привыкший к бандитским «поганялам» язык, дал ему новое имя — дядя Саша. Имя что называется «прилипло», и его так стали звать не только сталкеры, но и некоторые солдаты, общаясь между собой. Забавно было называть негра простым русским именем. Да вообще в этом необыкновенном плену на удивление, два народа жили мирно. Снарядили в первую дальнюю ходку сталкеров так же, как и всех солдат — серые камуфляжи и новое, исправно работающее зарубежное оружие. Теперь из толпы солдат выделялись только два человека - «шоколадный» негр дядя Саша и русский Михаил в неизменно чёрном комбинезоне.
Краб, бредя в конце группы, как всегда улыбался себе и что-то напевал. Этот удивительный человек просто радовался жизни. Радовался каждому мгновению, каждой травинке, каждому облаку, деревцу, пению птиц, свету солнца... Он просто тёк по течению своей жизни, зная, что она, будучи благосклонна к своему детищу, выберет сама нужное направление течения. Он с лёгкостью преодолевал все пороги и подводные камни, зная лишь одно — нужно всегда быть рядом с братом, так будет лучше — это когда-то сказала ему мать, чей завет он до сих пор берёг. Порою ему казалось, что мама, сказав эти слова, больше заботилась о брате Краба, зная его склонность к унынию, наставляла Краба, чтобы он своей жизнерадостностью дополнял контраст двух крайностей. Краб не думал что будет дальше. Его это не интересовало. Попасть бы на волю, а там... Иногда Крабу казалось, что свобода — это единственное, что ему нужно.
Группа отошла от лагеря уже на приличное расстояние. Пока всё шло гладко, Игорь, идущий в авангарде, петлял по просторным полям и рощицам, показывал американцам аномалии, кидал в «ловушки» камни, а испуганные разряженной «воронкой» солдаты с воплями падали на землю и закрывали головы руками. В один из таких моментов группу врасплох застала стая огромных псевдособак. Зажатые между разъярёнными мутантами и кровожадной аномалией («воронка», разрядившись, продемонстрировала свою мощь и разорвала напуганного, убегающего от пса, солдата доблестной армии Штатов). Гром выжидал момент, и он наконец представился. Сталкеры оказались рядом — друг подле друга, американцы были целиком и полностью поглощены схваткой и перестали следить за ними. Лишь Смока не было видать. Но медлить нельзя, Гром подозвал друзей: -Бежим, парни. Тут Периметр недалеко, авось проскочим. Игорь отказался, сославшись на невозможность побега, сказал что прикроет беглецов. А Гром, Краб и Фарт побежали навстречу свободе...
...Игорю вспомнилась былая жизнь на Большой Земле. Он с семьёй выехал на выходных на дачу. Жарился ароматный шашлык, жена с ребёнком в сторонке играла в мяч. Дочка, его любимая Анюта, весело и жизнерадостно подпрыгивала, излучая лучики счастья и радости; она ловила большой но лёгкий, накачанный воздухом мяч и откидывала назад — маме. -Папа, айда к нам! - кричала она, а Игорь всё переворачивал шампура, лежащие на мангале, и думал: как у такого прекрасного маленького чуда могли возникнуть такие проблемы со здоровьем? Глядя на девочку и не скажешь, что ей угрожает смертельная опасность. Игорь решил во чтобы то ни стало раздобыть деньги на операцию , спасти дочь. Он решил отправиться в Зону. Счастье, - думал Игорь, - бывает у людей три раза в жизни: в детстве, когда для человека не существует трудностей, проблем и невзгод, когда о нём заботятся родители; второй раз в жизни счастье приходит, когда появляется собственный ребёнок. На протяжении всего его детства, заботясь о нём, даря ему счастье, человек сполна получает его и сам. Третий раз — точно так же — когда появляются внуки. До правнуков редко кто доживает, но должно быть, это ещё большее счастье, когда девяностолетний старик держит на руках младенца — своего отпрыска. У каждого человека эти периоды счастья длятся по-разному. У кого-то их вообще нет. Я сделаю всё, чтобы продлить счастье у своей дочери как можно дольше!..
Сталкеры неслись по лесу, не обращая внимания на редкие писки дозиметра. За их спиной Игорь отстреливал собак, мешая им гнаться за беглецами. Вскоре выстрелы стихли, и пленники остановились, чтобы отдышаться. -Как думаете. Сколько жмеркам понадобится времени, чтобы поменять подгузнички и найти нас? - Спросил Фарт. - Или они не рискнут дальше идти? -С ними Игорь и Смок, - ответил Гром, его слова сбивались тяжёлой одышкой, - они Зону знают... у нас минут двадцать. -Смотрите! - воскликнул Краб, показывая рукой, - Периметр! И правда, из-за желтоватых сосен (какие могли встретиться только в Зоне, благодаря воздействию радиации) поблёскивало небо, почти ясное, а ниже, закрывая горизонт, виднелась бетонная стена Периметра. Сталкеры, выйдя из рощи, заметили также, что наблюдательные башни были не пусты, как зачастую встречалось на «русской» половине Зоны, а из маленького окошка на них уставился снайпер. Кроме того зашуршали сзади шаги отставшей группы. ….А может они правы, американцы?
М-м-м...Со вкусом.Интригуеще,описание неплохое и показ чувств героев.Вобщем,как ты умеешь.Лично мне понравилось,но хотелось бы узнать чем бы закончилось...
На уроке латыни, студент- двоечник случайно призвал дьявола...
Снова одиночная камера. И ни еды, ни воды. Лишь раны и гематомы, доставшиеся от американцев в награду за попытку к бегству. Гром снова лежал в дальнем углу комнаты. Давненько его не запирали здесь. Когда-то этот угол был почти родным... Сталкер, измученный голодом и жаждой вспомнил беззаботное детство.
Он со своим братом, тогда ещё не Крабом, а Вадькой, и с двумя друзьями ночью пошли за ранетками. Заветная яблоня была у одного старенького дедка, что жил на том конце деревни. Не сказать, что ребятишки так уж сильно захотели яблок, напротив — купленные фрукты дома залёживались неделями безо всякого к ним интереса от молодых хулиганов. Будущих сталкеров (а вернее Грома: Краб шёл неохотно, только из-за брата) наслаждали не крупные розовые плоды яблони, а скорее те эмоции, тот адреналин, получив который, они могли вмиг перемахнуть через ветхий деревянный забор и сигануть в кусты, где затаившись, унимать бешено колотящееся сердце. Уже тогда Гром был романтиком... Все сталкеры — романтики. Забор был хоть и ветхий, но высокий. -Может, ну его? - предложил Вадька-Краб, самый младший в группе разбойников. -Не трусь. Ты только на стрёме постоишь. Затрещал забор, одна доска отломилась и Гром проник в сад. -Ну как там? - поинтересоваться один из товарищей. - Тише ты, - шёпотом ответил Гром, - лезь суда, чисто. Двое «грабителей» влезли в образовавшуюся от оторванной толстой штакетины щель. Послышались звуки отрывающихся от веток ранеток. Парни спешно набивали карманы и не заметили, как к ним подкрался дедок — хозяин этого участка и, собственно, ранетници. -Бежим! Гром разбежался насколько позволяли кусты смородины и махнул через забор , но когда он был на самой его вершине — раздался выстрел, и «пятую точку» старшего брата поразила крупная соль, пущенная дедком из ружья. Гром свалился с забора, разодрав штанину и повредив колено. Его под руку подхватил Краб и неудавшиеся «грабители» бежали, выслушивая красноречивые выражения хозяина яблони, щедро украшенные матом и угрозой. Долго потом Гром не мог сидеть - соль нещадно жгла ту самую «пятую точку», которой захотелось романтики. Отец проказников долго заливался смехом, выслушав ночную историю.
«Как там брат? - думал Гром, - наверное сейчас жалеет, что увязался за мной в эту проклятую Зону... Он всегда за мной увязывался». Краб... весёлый молодой человек, излучающий огромное количество лучей счастья... он мог бы прекрасно прожить на Большой Земле, завести семью — жену, детей... но, знать, было в нём что-то и от брата — общая кровь. Не даром он вечно за ним только и бегал. Грома в Зону толкнуло глубокое отчаяние и безразличие к жизни. Огни с братом были совершенно разными людьми, двумя разными крайностями — радостью и печалью, бесконечным счастьем и не менее бесконечным отчаянием. Как младенец и старик. Но всё же они были настоящими братьями. Гром даже завидовал брату: как можно так жить? Ничего не иметь, ни к чему не стремиться и быть таким... простым. Казалось, Краб вырос, но не утратил детства. Ребёнок жил в нём, но этот ребёнок прекрасно справлялся с трудностями Зоны, и, что более невероятно — с трудностями жизни как таковой. Гром никогда ещё не видел брата, впавшего в отчаяние. Сам же он почти постоянно пребывал в таком состоянии. Да и чему радоваться? Всё что у него было — это брат и... воспоминания. И то прерывистые и не яркие. Будто чёрно-белое немое кино. И всё же, Гром становился добрее, когда погружался в воспоминания.
* * *
Первая попытка, первый рывок был сделан. Он оказался неудачным, но не стоит унывать: жизнь ещё не закончена, и наверняка ещё представятся шансы. Главное — не подчинить сердце разуму, не ослабить воли и не превратиться в рабов. Как завещал нам Эзоп — лучше пропасть, чем рабство. Ставни на окнах неволи ещё сильнее сузились, но в едва заметную щель всё ещё бился сияющий луч надежды...
круто, описания особенно. далеко мне до твоего уровня. я конечно не критик, но в глаза бросилось в 1 главе В личной комнате барыги было мрачно и пусто, как и во всём баре. - это при том, что до этого ты пишешь про гулянку в баре. хотя может просто не так поняла. и вот это поволокли за черномазым командиром. - как говорится не полит корректно
Сообщение отредактировал Everiem - Чт, 29.09.11, 21:52:57
Шло время, сталкеры продолжали обучать американские войска Зоны Отчуждения выживанию в земном аду. Было огромное количество вылазок в Зону. Больше мысль о побеге никому в голову не приходила. Сталкеры вместе с солдатами исследовали огромную близлежащую к базе территорию, были нанесены важные пометки на карту. Бродяги уже привыкли к совершенно безлюдной Зоне, они забыли когда последний раз видели эмблемы «Долга», «Свободы» и других группировок. Их уже не держали в заточении — они свободно расхаживали по базе, у них были свои комнаты со всеми благами. Так прошёл год. Сталкеры уже и думать забыли о побеге. Но может ли русское сердце забыть о воле... утратить надежду... Сталкеров по обыденному распорядку разбудили в восемь утра и построили на плацу, вместе с остальными солдатами. Дядя Саша, стоя лицом к сорока солдатам и пяти сталкерам, громко вещал: -Итак, пришло время для настоящего дела. Опыт, полученный нашим отрядом от сталкеров велик, и, надеюсь, он позволит добраться до самого саркофага. После этого, - негр перевёл взгляд на сталкеров, - вы будете отпущены на волю. С годовой зарплатой. -Но там же сектанты «Монодита»! Много — сотни, тысячи! - вырвалось у Фарта. Негр резко подошёл к бандиту и взглянул в его глаза своим агрессивным, хищным взглядом. -Если вы боитесь — можете не идти, -сказал он и расстегнул кобуру. Больше возражений не нашлось.
Снарядили сталкеров, как и сложат — по последнему слову военной моды. Хорошее оружие, новейшие бронежилеты, приборы ночного видения, ультразвуковые гранаты, горы патронов и прочее. В общем — арсенал отряда был неплох. Так вот без всяких предупреждений организовался рейд к центру Зоны. Направляющими в огромном отряде были Игорь, Гром и Краб, замыкающими — Фарт и Смок, а между сталкерами — сорок американских бойцов, негр дядя Саша и русский Михаил. Большую часть пути шли по степям, изредка преодолевая небольшие леса и болотца, отстреливая небольшие стайки собак и сторонясь крупных семейств кровососов. Но как ни сторонись — Зона решит по-своему , чьим обедом тебе быть.
На третий день похода, группа, форсируя, когда-то приличный приток реки Припять, а ныне огромное пересохшее болото, была остановлена семейством болотных тварей — опасных сородичей обыкновенных кровососов, отличающихся приспособленностью к коллективной атаке и бледно-зелёной, мертвецкой внешностью. Мутанты окружали людей, запутывая их своим беспорядочным появлением и исчезновением — демонстрация так называемого режима «стелс». Солдаты, с трудом держащие себя в руках, всё чаще подвергались панике и страху, палили просто так — наугад. Хитрая тварь тем временем подкрадывалась сзади и мощным ударом здоровенной лапищи калечила жертву. После этого кровосос нависал над корчащимся от боли солдатом и сосал из него жизненные соки, превращая тело в безжизненную, высохшую мумию. Вот тогда-то, пока болотная тварь лакомилась поверженным противником, и представлялся шанс другим солдатам прикончить мутанта. Сталкеры, естественно, действовали профессиональней и опытнее, хотя страх всё равно не куда не девался. Предугадывая почти с ювелирной точностью место положения невидимой твари, они открывали огонь именно в ту точку, где мигом позже появлялся окровавленный мутант. Превосходство сталкеров над солдатами подчеркнула статистика — все бродяги остались живы, а американцев убавилось треть отряда. Многие были тяжело ранены в битве, поэтому пришлось организовывать ночлег неподалёку от места сражения — сразу за болотами, подле таинственной лесной чащи. Были наспех поставлены палатки, вокруг лагеря сооружена некая система безопасности — сигнальные мины, тепловые камеры, ультразвуковые отпугиватели мутантов. Возле медицинской палатки столпилась добрая очередина.
* * *
Солнце уже скрылось за лесной чащей, оставив после себя ненадолго ярко-алое марево. С другой стороны неба уже бледнела луна... Гром поодаль от лагеря от лагеря сидел в одиночестве, выпустив на свободу полёт мечты. Да, на первый взгляд кажется, что такому человеку, как Гром мечтать и не о чем. Он и сам порою с грустью заявлял брату: -Понимаешь, ничего не хочу! Вот просто существую и всё... Нет у меня никакой цели и никакого будущего. Остаётся только догнивать в настоящем. На что его брат, вечно весёлый и непринуждённый, отвечал: -А я тоже не хочу! Мне ничего более для счастья и не надо. У меня всё есть: небо, земля и свобода... В действительности же Гром понимал причину своего несчастья, но никак не мог всего навсего признаться себе! Казалось бы, как просто быть откровенным хотя бы с самим собой, но... наш герой словно бегал от мысли, что он... так же, как и д р г у г и е люди - ...влюблён. Он испытывал тепло самых прекрасных чувств даже в самый лютый холод, когда вспоминал о своей любви, но вот признаться... ему проще было добровольно уйти в ад. И он ушёл! А вернее — бежал. Бежал в Зону. Теперь, вдали от неё, да и тем более в плену, Гром уже мог признаться себе, ему даже казалось, что сможет сказать и ей, нот только так ли это на самом деле? Миллионы людей ежедневно говорят заветное «я люблю», но что он может дать избраннице помимо этих пустых слов? Ведь он ничего не имеет, и, как ему кажется, - ничего иметь не хочет. С одной стороны ему очень даже по душе «лихая» жизнь холостого сталкера, но с другой — глубоко осточертела и всё чаже хотелось тёплого огонька камина в уютном, своём доме. В кругу семьи. К Грому незаметно подсел Игорь. -Краб говорил, что у тебя сегодня день Рождения. Поздравляю, друг. -День рождения, - отвечал Гром без нотки удивления, - у меня был всего один. И, говорят, я был не в лучшем состояние, чтобы праздновать... Они посидели немного молча, после чего Гром наконец спросил: -Что такое счастье? Игорь слегка призадумался. -А зачем тебе? Вот уж не думал, что ты его ищешь. -Да оно мне даром не нужно, счастье это ваше... я его не для себя ищу. -Интересное же ты место выбрал для поиска счастья. - Сказал Игорь. После этого, выдержав паузу, добавил. - Лучше бы ей ребёнка подарил. Вот это было бы счастье, и ей и тебе. А тут, в Зоне что... смерть, да и только. Какое же счастье среди смерти? И тогда Гром как на духу всё выпалил. Все свои мысли, чувства. Наверное, всегда проще признаваться другу, чем себе. Дослушав Грома, Игорь сказал: -Не переживай, Гром. Всё уладится. Мы выполним контракт, заберём деньги и вернёмся домой. Ведь у меня... дочка. Больна. Требуется операция на сердце... За этим я и пришёл в Зону.
Тем временем Краб в палатке обрабатывал раненую ногу Фарта. -Расскажи, - спросил Краб, - как ты попал в Зону, и...кем ты был до неё. Бандит начал вспоминать свою жизнь. Фарт, а тогда ещё четырнадцатилетний мальчуган Витька Соболев, вместе с тремя товарищами бежал из детдома. Бежали оттуда многие, но все по разным причинам. Уязвлённое сердце Витьки желало видеть бесстыжие глаза отца, бросившего его в девятилетнем возрасте, сразу после смерти матери, которую отец и свёл в могилу своими беспробудными пьянками и частыми избиениями. Вернее сказать, бросил Фарта не отец, а Фарт сам бросил отца, который, лёжа на кровати заставлял мальчика добывать деньги любыми путями — на водку. Возможно это сказалось на психике ребёнка, и именно по-этому Фарт стал единственным бандитом-трезвенником. Он презирал алкоголь, но безумно любил лихую и авантюрную жизнь. К тому времени отец его даже жил с новой бабой, которая, наверно, до поры-до времени будет его обеспечивать, а потом либо бросит, либо... тоже умрёт. Тогда Витёк ворвался в дом новой мачехи, сжав добела кулаки. Казалось, вечность глядел на спящего отца, валяющегося одетым на кровати. На всю хату от него разило водкой, а под кроватью располагалась богатая «библиотека» самых разнообразных пустых стеклянных бутылок. «Не изменился» - подумал Витька и ушёл — навсегда. Всю жизнь он ютился на вокзалах и в грязных кабаках. Фарт был частым гостем в милиции, откуда нередко бежал, и вот, наконец, Витька услышал о Зоне. Его тропа, густо заросшая бурьяном, вела к бандитской лихой жизни. Так уж сложилось. Фарт сам ограбленный с детства судьбой, которая украла у него материнскую любовь, грабил и убивал других людей. Но, всё же он был одним из самых честных мародёров. Не было такого случая, чтобы он стрелял в безоружного. А убивать вооружённых — суровый закон Зоны, которому подчиняются все без исключения.
-Да ничего особенного, - сказал Фарт Крабу, - задолжал на Большой Земле, вот и сушу вёсла.
Немного помолчав, Фарт вдруг заговорил: -Ведь все люди делятся на категории. Так много людей, но всего три их типа. Первые, как наш дядя Саша, играют в шахматы. Они тщательно продумывают ходы, стратегии, управляют пешками — нами! Смотри, как он ловко всё продумал, как легко заставил нас плясать под свою дудку. Мы сейчас пешки... таких большинство в мире. Ими управляют «сильные мира сего», те что «играют в шахматы». Есть и третья категория — игроки в карты. Люди, постоянно рискующие. «Сегодня ты пьян, а завтра богат»... а после завтра — мёртв. Да, жизнь таких людей всегда висит «на волоске». Зато они никому не подчиняются! Они, только они могут бросить вызов «шахматистам». Я всегда был таким... брал от жизни всё. Возможно и она скоро заберёт взамен меня самого... но лучше один раз напиться свежей крови, чем всю жизнь томиться от жажды... мучиться в неволи...эх. И знаешь, Краб. Мне кажется, ты тоже такой. Ты же тоже «играешь в карты», Краб. Погляди на себя. Что у тебя есть? Да ничего — воля вольная, и этого вполне хватает... да. Бежать нам надо отсюда. Краб всё это время внимательно слушал бандита. Кто бы мог подумать, что его может вот так пробить на философию? -Любой человек философ, - пояснял Фарт, - любой сталкер романтик... но не каждый человек становится сталкером и уж не всякий сталкер может быть человеком. -А как же Игорь? Брат мой, Гром? - спросил Краб, - Игорю например, все эти «игры» даром не сдались, он живёт ради семьи. -И этим делается уязвимым, что позволяет дяде Саше управлять им. - Оборвал его Фарт. - А брат твой... его делаешь пешкой ты. Не будь тебя, жмерки вряд ли смогли бы его сломать... хотя мне кажется, он всё ещё способен... бежать.
Фарт, конечно, был прав в своих рассуждениях, но упускал из вида ещё одного профессионального «гроссмейстера», который как ни странно играл на их стороне, но до поры-до времени должен скрывать свои ходы, заводя в заблуждение даже потенциальных союзников.
* * *
Время от времени Гром всё равно задавался вопросом: -Почему я должен признаваться в любви? Ведь если мне нравится, скажем варенье, я же не говорю об этом, а если и скажу, мне вряд ли его подадут. На это Игорь ответил: -Попробуй сам взять это варенье. Но учти, для этого потребуется решиться и поехать на поле, чтобы собрать ягод, из которых, уверен, варенье получится замечательное.
Солнце совсем спряталось от Зоны, лагерь засыпал. Не спали только часовые, да и те время от времени подрёмывали...
Где начало того конца, которым оканчивается начало? Козьма Прутков
На пути группы из нескольких сталкеров и солдат Соединённых Штатов по-прежнему располагались огромные пустоши и перелески. Кроме того изредка встречались хуторки и деревушки, заброшенные фабрики и даже что-то вроде посёлков. Сталкеры с удивлением открывали для себя новые аномалии, которые не встречались на русской части Зоны. -Что это там? - послышался тревожный голос Краба. -Где? -Вон там, слева. Пылища стоит. Все разом повернули головы. Негр дядя Саша подвёл к глазам бинокль, посмотрел в него некоторое время, после чего передал аппарат Михаилу. Тот, видимо, более опытный в сельских делах постановил: -Коровы! -Но в Чернобыле, в настоящее время, нет коров! - возмутились сталкеры.
-Хм... раньше мы не знали и о существование «зноя», - напомнил Михаил о недавно обнаруженной аномалии (посреди Зоны располагалась небольшая пустыня, на территории которой было невыносимо жарко, даже плавились подошвы сапог, соприкасавшихся с горячими песками). - Его ведь во всей Зоне тоже не встретишь... Не решившись оспорить слова Михаила, Игорь решил побыстрее уйти, дабы стадо этих коров их не настигло. Кто знает, как могла радиация повлиять на мирных домашних животных. Как говориться, бережёного бог бережёт. Группа была вынуждена передвигаться по лесу, но это отнюдь не помогло: спустя тридцать минут деревья задрожали, после чего некоторые растения стали падать и послышался отчётливый топот копыт. Едва люди успели осознать, в какую беду они влипли, зайдя во мрак леса, переполненного аномалиями, как на них выбежал табун разъярённых коров-мутантов. Внешне их было не отличить от обыкновенных домашних, если не брать в расчёт их непримиримую ярость и всеядность, что продемонстрировала первая же «Бурёнка», надев на рога замешкавшегося солдата, а после чего с завидным аппетитом раскусившая его пополам. Помимо того, коровы оказались живучими: порою скотина выдерживала более трёх магазинов калибра 5х56. Одна из «Бурёнок» осмелилась нагло вонзить рога в ноги дяди Саши, отчего тот залпом выпустил в неё весь оставшийся рожок «СИГа», перебевая звук автоматных очередей своими воплями. Ему повезло — корова умерла. Повезло вдвойне — его, корчащегося на земле от боли не затоптали и другие коровы. Когда стадо уже окружило группу и нападало, что называется наплывами, повергая в панику солдат, которые, поддавшись ей попадали в аномалии, помощь пришла откуда не ждали — на коров напала теперь уже стая химер. Прожорливые хищницы стали разрывать огромных «Бурёнок», а выжившие люди, под шумок, решили раствориться во мраке леса.
* * *
-Приближаемся к Центру! До ЧАЭС осталось каких-то пять километров, - наконец оповестил Игорь, глядя на свой «наладонник». -Разобьём лагерь, - прохрипел дядя Саша, опиравшийся на одного из солдат. Ноги его были наспех перевязаны бинтами и он сильно хромал. - Переночуем здесь, а завтра... Завтра проникнем под Саркофаг! Спустя недолгие тридцать минут лагерь был уже готов. В воздухе расплывался манящий запах варящейся гречки с тушёнкой, а из палаток слышались песни солдат. Ещё никогда сталкеры не были так близки к легендарному Исполнителю Желаний, к цели жизни многих бродяг Зоны. Но головы сталкеров были забиты другим — не близостью бездушного камня Монолита, нет. Скорее близостью их Зоны! Зоны, откуда они были столь вероломно похищены. Дом был так близко... Однако, не все сталкеры сейчас грезили о доме. Одного из них занимали другие думки. Смок лежал в своей палатке, как всегда в полном одиночестве. Он курил импортную сигарету, и, закинув ноги на полу разобранный рюкзак размышлял. Вскоре они доберутся до саркофага, мерки, будь они честны — отпустят их, после чего ему никак не выполнить своей миссии. Конечно, получив сумму от американцев, её должно быть, хватит на мечту Смока - иммиграцию в Лас-Вегас — игорную столицу авантюры и афер. Но деньги за заказ тоже бы не помешали. Но как его выполнить? Подвернётся ли случай? Смок невольно стал вспоминать начало этой истории. Он лежал на одном из холмов Тёмного Кордона. Группа сталкеров медленно шла по дороге. Направляющий остановил группу, завязался разговор. Наконец из кустов повылазили бандиты. Смок приметил того, который начал говорить, как он думал — бугра, которого ему заказали. Наёмник затаил дыхание и плавно спустил курок. Тело мародёра рухнуло. Завязалась битва между сталкерами и бандитами. Смок решил удостовериться — спуститься и проверить, точно ли убил того, кого надо. Но на подходе его внезапно вырубил дротик со снотворным, а когда их вытащили из машины, Смок с удивлением заметил, что заказанный Фарт жив! Видно Смок убил не того. Вот уж и в правду... Ф а р т.
* * *
Теперь уже не Игорь подошёл к одиноко сидящему Грому, а наоборот — Гром к Игорю. Сталкер сел рядом с товарищем, который ужинал гречневой кашей, и заговорил. -Игорь, помнишь... тогда, мы с Крабом и Фартом пытались бежать. Я ведь звал тебя. Почему ты не пошёл? Наверное, тему побега навеял ветер близости «родной» Зоны. Игорь ответил: -Эти твари знают на что давить. Они, наверно, хорошо потрудились над нашими биографиями... -Да уж.. а меня они запугивали смертью брата. Гром оставил Игоря, а тот погрузился в воспоминания. Одиночная камера открылась. Двое солдат подхватили его под руки и повели по коридору. Игоря привели в в кабинет к негру — дяде Саше. Обстановка в его кабинете поражала — словно они находились не в опасной Зоне Отчуждения, а в обычном полицейском участке Соединённых Штатов. В окно с открытыми жалюзями вливался свет. За окном располагался чудный сад с аллеей аккуратно подстриженных деревьев и клумбами цветов. -Итак, армия Соединённых Штатов предлагает вам сотрудничество. Не спешите отказываться, - опередил Игоря негр, завидев гневное выражение лица сталкера, - Положение вашей дочери с каждым днём всё хуже, а где вы добудете столь крупную сумму в короткий срок, как не у нас? Негр давил на самое больное. В конце беседы , когда Игоря уже выпроваживали из кабинета, чернокожий бросил: -И не в коем случае не надейтесь сбежать. Ваша квартира под нашим наблюдением...
После первой попытке к бегству Краба, Грома и Фарта, дядя Саша вновь вызвал Игоря к себе: -Почему вы не бежали вместе с товарищами? -Я не враг своей семье, - угрюмо и как-то безнадёжно ответил Игорь. -Напрасно... в следующий раз вы побежите вместе с ними. Это в ваших интересах. Вам может не хватить разделённой на пятерых суммы, а войдя в доверие... -Я не буду действовать против своих друзей! - вспылил сталкер. Дядя Саша важно расхаживал по кабинету, заложив руки за спину.
Сообщение отредактировал Леcник - Пт, 30.09.11, 18:37:29
Смерть, как это было обыкновенно в Зоне, не витала где-то рядом. Она уже сидела внутри сталкеров, с каждым часом разрастаясь всё больше. Совсем скоро она станет огромной, что жадно поглотит каждого из них... к а ж д о г о! На смерть этих пятерых сталкеров обрёк выбор американцев. Чужой выбор стал роковым, переплетя в плотный клубок пять душ. В этой жестокой борьбе теперь уже каждый был сам за себя, каждый преследовал свою цель. В эту чёрную картину не вписывался лишь молодой парень Краб, которому бы ещё жить да жить, с его завидным счастьем, с каким он был до попадания в плен. Судьбами пятерых пленников теперь уже руководила не Зона, как это было раньше, а те сволочи, которые их пленили. Сволочи, которые сделали тот роковой Чужой выбор. Но был ещё один пленник, который пока ещё не раскрывал своей карты... Когда громадина атомной станции была уже в паре километров, а сталкеры находились на очередном из многих полей Зоны, совсем рядом от «советской» её части, на группу напало стадо псевдогигантов. Шесть здоровущих детин окружили остатки людишек, и топотом своих огромнейших лапищ вводили людей в страх. Снова началась беспорядочная бойня. Пули свистели, порою попадая в своих же, ухали подствольники, гранаты, казалось, были мутантам как муха слону. История любит повторяться... Вот и сейчас, снова выпал шанс — бежать. Сталкеры как никогда близки к спасительному лесу, в глубь которого американцы уж точно не потащатся, если... у них не будет проводника. Лес этот уходил в глубь «советской» Зоны и выводила к самому Рыжему лесу. Фарт, желавший в жизни единственной только свободы, одёрнул Грома: -Бежать надо. Сейчас сможем! Гром нашарил глазами брата. Краб стоял рядом, выжидая что ответит брат. -Нужно, чтобы Игорь пошёл с нами, иначе нас найдут. Без него американцы не сунутся в лес, - таков был ответ Грома. На удивление, Игорь легко поддался искушению бежать. Наверное, он понимал, что негр сумеет «убедить» его помочь отыскать бежавших сталкеров, а предавать друзей, должно быть, не хотелось. Но сталкеры допустили одну оплошность: они забыли про невзрачного, одинокого и неприятного в общении коллегу... Смок воевал с мутантами и краем глаза заметил кучку сталкеров. Когда они предприняли попытку к бегству, наёмник закричал Михаилу, который в это время сражался за его спиной: -Пленники убегают. Предав сталкеров, Смок мог рассчитывать на милость американцев, надеяться, что деньги во всём объёме достанутся ему. Но и про Фарта он не забыл — дополнительная прибыль. Наёмник пустил очередь из автомата в убегающего бандита, но того в отчаянном прыжке заслонил Краб. Пули пронзили тело молодого сталкера, и тот упал на колени. Михаил за спиной Смока обнажил самурайский меч и... резким махом срубил голову предателя. Благо, остальные американцы были дальше, и в суматохе боя не расслышали крика Смока. Ошарашенные сталкеры в ступоре глядели на Михаила. -Бежим, пока нас не хватились, сказал он, вопреки ожиданиям.
Не было времени выяснять что побудило Михаила бежать. Бежать без оглядки, уповая на мощь и стойкость псевдогигантов, которых наверняка уже почти перебили остатки американцев. Скоро они недосчитаются сталкеров и Михаила, не найдут их среди многочисленных трупов, и вот тогда... Впрочем, немного форы у беглецов есть. Порядочно замедлял ход серьёзно раненый Краб, которого тащили Гром и Фарт. С такими ранениями, как у Краба, не всегда выживают на операционных столах, а он в самом центре Зоны, в минимум - пятидесяти километрах от самой ближней, слабо защищённой лечебницы за Периметром. -Стойте, - сказал Краб, сильно хрипя, - так нельзя. Не жилец я. Оставьте меня тут и... бегите. Не то — поймают. Гром взмолился над братом, рыдал и колотил землю, но тот, стоная пел свою песню: -Уходи, слышишь! Не выжить мне, сам знаешь. Хоть ты, может спасёшься, брат. Краб разжал ладонь Грома и вынул свою руку. -Беги, - звучали его слова. -Он прав, - тихо, словно извиняющимся тоном, сообщил Михаил. - Скоро американцы будут здесь. Гром выпрямился и поднял взгляд на Михаила: -А ты вообще кто такой? - чуть ли не кричал он. - С чего бы ты с нами бежишь? Совесть загрызла, продажная скотина? Атмосфера нагнеталась. Выдержав паузу, Михаил сказал: -Я, как и вы был пленён Алексом, пять лет назад. Пять лет я работал на него, ища способ сбежать. Я искренне соболезную твоему горю, но Крабу не поможет даже Болотный доктор. -Уходи, Гром. Я останусь с Крабом, - включился в разговор Фарт. - Он спас меня, а я... умру с ним. -Как же...свобода, Фарт? - Хрипел Краб. - Ведь ты всегда хотел только её... -И я её обрету! Сегодня, вместе с тобой, д р у г.
Краб стал единственным в жизни Фарта, Соболева Витьки, кого он назвал словом «друг».
Наконец, Гром поддался уговорам, и они с Игорем и Михаилом ушли. Краб, зажав в руках гранату без чеки, лежал на окровавленной поляне, а бывший бандит преданно оставался подле него. Когда пришли солдаты, Краб отпустил гранату, взорвав себя и нескольких американцев. Фарт вылез из кустов и начал беспорядочно палить в толпу врагов. Несколько солдат он унёс с собой, после чего его навечно успокоила свинцовая пуля, дав его душе желанную свободу. Негру Алексу повезло — он не был в числе тех, кто подошёл к Крабу и взорвался, его не задела пуля Фарта. Всё благодаря тому ранению от коровы — теперь он хромал, опираясь на солдат, в самом хвосте отряда.
* * *
Когда послышались сзади взрыв и выстрелы, стало ясно, что Краба с Фартом нет в живых. Тогда Михаил решил остаться и задержать преследователей. Гром и Игорь продолжали путь вдвоём. Патроны у Михаила кончились и в автомате и в пистолете, поэтому он выбросил их за ненадобностью. Теперь он был наедине с катаной. Он был настоящим русским самураем, прошедшим в Японии самурайскую школу, изучивший боевые искусства и языки востока, познавший мудрость Конфуция. Михаил так и не успел устроить личную жизнь. Сначала этому мешала работа в российской разведке, после — плен американцев. А теперь он брёл по Зоне, не надеясь когда-нибудь ещё увидеть Большую Землю.
Михаил вспоминал свою жизнь, пытался понять — почему. Почему судьба к нему так не милостива, почему он так и не смог устроить личную жизнь, почему в конце концов он не стал нормальным человеком, отцом и мужем, поздно вечером возвращающимся домой с работы, обнимающим любящую жену, дарящего детям игрушки... Он даже завидовал тому же Игорю со всеми его проблемами и трудностями. Михаил, так же как и Гром не смог устроить личную жизнь, но по другой причине. С самого детства Михаила одолевала тяга к знаниям. Он редко выходил на улицу, не просиживал вечерами в подъездах, он читал. Его целью было узнать об окружающем мире как можно больше. Даже не думая об устройстве семьи он уехал на восток — в Японию, Индию, Китай. Он шёл трудному пути воина, но был пойман американцами в плен. И вот теперь он делает всё, чтобы выбраться на свободу. Он уже порядочно стар для заведения семьи, у него нет ни дома, ни работы,но он ещё достаточно молод для обретения спокойной холостяцкой жизни. Воин искал покоя где-нибудь в одинокой квартирке, не надеясь на бурную семейную жизнь. Да! Михаил был достаточно умён, чтобы «играть в шахматы», и он «играл»!..
* * *
Два сталкера бежали по изуродованной периферии Зоны. Они уже были на самом холме, после которого начинался заветный лес. Ещё каких-то пара сотен метров и друзья спрячутся от преследователей в нём. Американцы за ними идти не рискнут, абсолютно точно.
Гром...да какой Гром! Уже не Гром, а Станислав Игнатьевич, обыкновенный законопослушный гражданин, порвавший со своим сталкерским прошлым раз и навсегда, в опрятном чёрном пиджаке, с цветами в руках шёл по освещённой фонарями ночной улице. Как было приятно вдыхать чистый от радионуклидов, свежий воздух Ярославля! Стас брёл с улыбкой на лице, что-то напевая. Он готовился пересилить себя и... признаться во всём. Наконец, он достиг нужного дома, на который не раз заглядывался в юные годы, не в силах переступить порог подъезда. Теперь же Стас звонил в звонок её квартиры. Она открыла дверь. Уже приготовленная ко сну, без косметики на лице, и с разлохмаченной причёской она была ещё более прекрасной! Боже, как она изменилась за эти годы! Казалось, стала ещё более красивой. -Я счастлив! - сорвалось с губ Стаса. Они поняли друг друга без лишних слов, сцепившись в крепких объятьях. Вдруг в голове промелькнула мысль - «Как же Игорь? Денег на операцию-то он так и не нашёл»...
Игорь замедлил ход. Гром, оторвавшись от мечты, до которой — казалось бы рукой подать, не обращая внимания на товарища, продолжил бег. Игорь остановился совсем. Сталкеров мучила тяжёлая одышка, преодолев которую, Гром крикнул через плечо, не оглядываясь: -Давай, Игорёк, чуть-чуть... Сталкера остановил щелчок предохранителя. Гром, наконец остановившись, медленно повернул голову. -Прости, Гром... но дочке нужны деньги, много денег... Раздался выстрел, пистолетная пуля вошла в спину Грома и пробила его сердце. Сталкер упал на колени, из его рта струйкой текла кровь. -Зачем, Игорь...- едва слышно прохрипел он. Игорь опустил пистолет и с сожалением закрыл глаза.
Михаил, спрятавшийся в кустах, видел как пришли американцы, негр вручил кейс Игорю... После того, как все ушли,Михаил забрал последний жетон — жетон Грома...
* * *
...В одном из многочисленных домов Ярославля тёплым светом уюта светилось то самое окно, за которым Она, в тёплом розовом свитере, с разлохмаченной причёской и усталыми глазами стояла у окна и будто вглядывалась в тёмную пустоту холодной улицы. Словно чувствуя, что сегодня произошло. Её взгляд скользнул по комнатке, забрался по столу и озарил школьную фотографию выпускного класса, с которой Стас взирал на Неё влюблёнными глазами... У него тогда был шанс, но он не смог... оказался слишком слаб для семейной жизни. Она не знала почему, но сегодня ей совсем не спалось...
От автора
Окошко в будущее
Вот и конец! Вот и завершена самая длинная на сей день моя история. Минувшей весной, задумывая сие произведение, я запланировал вложить в него всего себя — весь свой опыт, все свои мысли, взгляды на жизнь. Я добился своего — в «Чужом выборе» отражён весь мой последний год, год поисков истины таких «высоких» понятий, как счастье, мечта, жизнь и судьба... Год поисков истины, которой просто напросто нет. Вернее сказать так — она есть, но у каждого своя. Какая же она тогда истина, если у всех разная? Так или иначе, свою истину я нашёл. Я безусловно рад тому, что мне удалось увенчать первый год моего «взросления», и, что называется «становления на ноги». Надеюсь, у меня вышло не безобразное свиное пойло, в котором всяких продуктов наложили без какого-либо вкуса, а добротный салат, который непременно потеряет вкус, если изъять из него хотя бы один компонент. Сейчас я испытываю новые для себя чувства. Нет, я не переживаю тоску расставания со своими героями, которые порой даже снятся... нет. Всё гораздо сложнее. Как я уже говорил ранее, герои рассказа — Гром, Игорь, Михаил, Краб и Фарт — все они являются частью меня. Убив четверых из пяти «себя», волей неволей задумаешься — как бы не пойти по тропинке одного из тех четырёх. Да и судьба пятого — Михаила — не особо-то хороша. Возникает вопрос — как же быть? Неужели нет просвета? Добавляет печали и то, что близкие и дорогие люди героев — жена и дочь Игоря, возлюбленная Грома — остались несчастны. Благо — здоровы. Проведя такую генеральную разборку своей сущности своевременно, мне остаётся лишь надеяться на изменение судьбы и стараться избегать тех ошибок, которые мог бы создать, не будь предупреждён самим собой. «Чужой выбор» стал на данный момент рассказом, который я писал самое долгое время — долгих пять месяцев. Я заметно набрал в выдержке, тщательно продумал сценарий, но, как мне самому кажется, всё ещё сыроват. Что же, возможно со временем я буду писать профессиональнее. Надеюсь, «Чужой выбор» стал если не окошком в моё литературное будущее, то хотя бы ма-аленькой форточкой.
17.08.11
Выражаю благодарность всем тем, у кого хватилдо сил дочитать до конца, кто оставлял здесь советы, мнение. Спасибо вам, мне ваши слова дороги. Надеюсь увидеть вае мнение о полноценном рассказе, он завершён.
Сообщение отредактировал Леcник - Вс, 02.10.11, 18:39:19
Самое главное! "Негр" - плохое слово, Лес, понимаешь - плохое!
А теперь о рассказе. Сильнейшее драматическое повествование, тонкая ирония, беспрестанный психоанализ и глубокая мораль в конце - всё это, конечно, о моём Восходе. Что касается Чужого Выбора... а это вообще что? Ах, тема ему посвящена, значит. Ну ладно, прочитаю - надоели программки.
Всё дальнейшее посвящено и обращено к тоскливому романтику Леснику, остальные могут смело бежать за клинским. Там ещё и спойлеры есть, так что окститесь.
Quote (Лесушка)
Младший лейтенант... две дочери... срочник.
Когда он всё успевает?!
Quote (Лесочок)
...на его поясе изящно висел японский "катана"...
Катана - женского рода. Поскольку злобного диссидента в чёрном ты рисовал с меня (спасибо за шрам на пол-лица, кстати), не мог не поправить. И ещё, о японской культуре (это уже для всех): самурай - это НЕ чувак с катаной. Если ты пошёл на базар, купил меч, а затем выучил пару приёмов - самурай из тебя никакой. Просто мечник.
Насчёт монолога о русском народе и тяготах "монаршей тирании, крепостного права, монголо-татарского игра" - поспорил бы, субъективная оценка. При крепостном праве люду жилось зачастую лучше, чем после реформ, когда выросли в разы безработица, пьянство усилилось, и уж точно лучше, чем сейчас. Чувствую, нога вашего легендарного трудовика не прошла стороной здесь. Но не будем об этом, а то придёт Кита и всех покарает.
Quote (Лесомэн)
-Я счастлив! - сорвалось с губ Стаса. Они поняли друг друга без лишних слов, сцепившись крепких объятиях.
Хочется продолжить: ...а затем вышел муж в майке и тапочках, надавал Стасу пиндялей и скатил с лестницы. Всё-таки романтик ты, Лес!
Но это всё юмор. Я не мастер высокопарностей, критиковать практическую сторону тоже не буду (ты сам знаешь, что хреновый писатель, как и я, впрочем, и даже Хив), так что ограничусь собственным пониманием смысла, морали и сути. То, что вы все так любите. Для начала...
Все твои герои - отморозки. Им не сопереживаешь, не сочувствуешь, их не жалко. При этом ты, как автор, всё время пытаешься их как будто оправдать: вот, мол, это всё Зона такая, она милости не любит. При этом ну не верю я тебе... Всё-равно Гром остаётся несчастным и, по-видимому, недалёким щенком, которому захотелось, будучи не в состоянии переменить себя, переменить мир - вот он благополучно и бросился в Зону, попутно зарезав невезучего парня и зачем-то решив сломать судьбу и брату тоже. Можешь сказать: "Как же, он не потащил за собой брата. Тот сам пошёл". Но по факту Гром выдвигает брату ультиматум: я - ухожу, а ты - оставайся и жди счастливого дня, когда наконец сдохнешь. Есть ли после такого у родного, пассивного, как ты позднее упоминаешь, брата выбор? Не думаю. Какие, по-твоему, я должен испытывать к Грому чувства? Сострадание? Жалость? Нет их.
У тебя, Лес, проявилось классическое романтическое произведение, только с эмоциональными оттенками современных реалий и юношеского стремления в негативу и возведению в абсолют (да, и у меня такое тоже есть). Герой ЧВ - классический романтический герой, ну просто вчера со страниц юного Лермонтова сошёл: поставив себя против всего мира, но не в состоянии с этим миром бороться, герой оказывается перед развилкой - либо отречься, либо умереть, что, по сути, одно и то же. Твой Гром избирает первый путь, предпочтя бегство, отрицание. "Я - не часть этого мира, я сам по себе, а они - пускай тонут..." Чувствуется, что у тебя, Лес, самого такое сейчас настроение, чувствуется, как ты прямо-таки манифест выдвигаешь. При этом до самого конца все герои, кроме, разве что, Игоря, так и остаются пассивными куклами. Бегут - скорее по привычке, из национального упрямства и вредности (ты называешь это русским стремлением к свободе). Живут - потому что так проще, легче. Герои сами признаются в собственной инертности, этим, Лес, ты как будто сам себя загоняешь в ловушку.
Действо становится веселее, когда в пятой главе ты вдруг врубаешь Lost. После нападения болотных кровососов, в иерархии Лесника - момент исключительно интимный, герои вдруг, до того почти год молчавшие, начинают выпаливать друг другу плаксивые истории из жизни. А в конце части на сцену вываливается смачный клифхенгер. Трёп о любви посредством "повидловых метафор" читается Эпично.
А вот дальше, в предпоследней главе, ты опять начинаешь делать то, чего я никогда не терпел в твоих работах... Ты начинаешь oбъяснять читателю, в чём смысл происходящего и главная мысль. Ну зачем это делать? Ты как профессор, добрый учитель, хватаешь нерадивых ученичков за отжиревшие пятые точки и начинаешь втолковывать, втолковывать! Зачем навязывать людям собственное мнение, заставляешь их прислушаться и исходить из твоих убеждений. А я не хочу! Не люблю, когда мне втолковывают. Несчастных героев повязали и потащили в пекло подлые американцы... А Чужой ли это выбор? Или нежелание делать свой?
Конец, конечно, лучшая часть. Хотя "Голливуд" был совсем не к месту. И хотя сюжет, это ясно, изначально и не планировался закрученным, в итоге вышел всё же каким-то нелогичным: ребята бросаются бежать, "умный" Игорь всех кончает, окончательно захоранивая надежду американцев попасть на станцию, а ему за это ещё и денег дают.
Чужой Выбор ты полностью посвятил моральному вырождению героев, сделав происходящее фоном, маслом для бутерброда идеи. Но проблема в том, что психологизма как такового и нет. Герои умирают некрасиво, сопливо и как-то небрежно. Гром, как бы главный герой, не вызывает вообще никаких чувств, кроме недоумения. Единственный, кто цепляет - Игорь, но это во мне говорить семейный инстинкт. Тот же Гром, по сравнению с ненавистными ему "массами", проясняется как ещё более худшая их версия: он тоже не в состоянии ни бороться, ни меняться, но устремления и хоть какие-то мечты в нём полностью отсутствуют. Призрачная любовь, которая, по идее, должна очищать грязную человеческую душку, оборачивается камнем на шее, лишним напоминанием о бесцельной бездумной жизни. И почему герои начали оставаться, почему именно в таком порядке, какие на то причины, побуждения? Где они? Знаков "?" гораздо больше знаков "!".
В отличие от героев "Сталкера", которым ты тоже определённо вдохновлялся, твои герои не проходят никакого духовного переосмысления, морали никакой из истории также не выносят. Гром в начале - это Гром в конце, ни прогресса, ни намёков на попытки нет. Финальное субийство Грома, которое по идее должно было стать шоком, не только предсказуемо - оно не нужно. Гром мог бы с таким же успехом пойти и кинуться с моста в начале, подменив Игоря, вместо того, чтобы уговаривать брата идти в Зону. Пути разные, но смысл решения - один. И там, и там он убегал бы от мира, не в силах сопротивляться и не в состоянии отвернуться. Вот только в первом случае хотя бы избавил читателей от собственной никчёмности. А главная беда в том, что и читатель - каким был в начале чтения - таким по завершении и остаётся!
Quote (Лесорос)
Она не знала почему, но сегодня ей совсем не спалось...
...Ну тык, конечно не спалось - мужик же пришёл, иди борщ вари!
Перечитал и понял, что если не втоптал в грязь пятимесячные труды моего друга, то основательно их изгадил. На самом деле рассказ мне понравился, иначе я не стал бы, во-первых, дочитывать его до конца (а рассказ большой), постоянно отнекиваясь, а во-вторых, не стал бы разбирать его по частям, отбившись чем-то пространным, как у Кота, вон. Но рассказ меня действительно зацепил, герои заинтересовали, тема оказалась близка и, скажем, доступна.
Поэтому я и накинулся на него, потому и начал бить — можно лучше, можно глубже, можно умнее. И будет, не сомневаюсь. В конце концов, чтобы добраться до повидла, всегда нужно сначала съесть невкусную часть. Ведь так?
P.S. О практическом исполнении обещал не говорить, но всё же... Лес, учи русский! ЕГЭ не сдашь, и какой тогда из тебя... Ну ты понял. Давай, ещё есть время.
Сообщение отредактировал Ирагорн - Пт, 14.10.11, 18:38:31
Однажды я услышал о Джордже Карлине, комике, что каждый год полностью менял свой репетуар. Услышал и подумал: "а что, если то же самое делать с людьми?" Я ушёл. Не вернусь. Прощайте. Меня, впрочем, и не было никогда.
Дата: Пт, 09.09.11, 12:04:48 / Сообщение №: 
круто, описания особенно. далеко мне до твоего уровня. 
